~ Данчуков А. Тайменя на мыша

В поисках прототипа.

 

На сайт с таким названием я наткнулся, ползая по интернету в поисках свежей информации о ловле пресноводных лососей на мушку. Не мог я тогда и предположить, что под таким девизом сложится моя первая в жизни рыбалка на Дальнем Востоке. К слову сказать, ни на том ресурсе, ни где-то либо еще я не смог обнаружить вала информации по инте­ресующей меня теме. Было для меня это довольно странно, так как статей по тайменю я видел доста­точно, правда, практически все были со спиннинговым уклоном. А посмотреть мушки мне было крайне необходимо, так как с моим европейским арсеналом для ловли лососей я мог выглядеть в далекой Азии, как папуас с Новой Гвинеи с ракуш­ками вместо рублей у питерского пивного ларька. Этого мне не хотелось, и. проверяя раз за разом «Интерсеть», я понимал, что расставлена она столь бестолково, что даже такие крупные приманки, как на тайменя, тихо проплывают мимо ее рваной ячеи. А ведь я мог бы навязать дальневосточных «помазков», еще работая летом на Кольском полу­острове. Ибо соседом весь сезон был у меня Миша Скопец, прибывший половить благородных лосо­сей в Мурманск с таким же опытом по их ловле, с каким я собирался отправиться за неблагородными в Хабаровск. Но природная лень, пиво и тогдашняя неопределенность поездки сделали свое дело. И вместо того чтобы вязать мушки для монстров амур­ских притоков, я в свободную минутку отправлялся за такой реальной и близкой семгой, отодвигая на задний план туманно-загадочных азиатских рыб. Но все-таки определенные знания от Михаила я получил, ведь что-то подсказывало мне, что никто в нашей стране не поймал на мушку такого количест­ва тайменей, как он. Может быть, кстати, сам Миша и подсказывал. И вот какую главную информацию я осознал, поглаживая половинки кроликов и чет­вертинки страусов в его коробке. Что нечего лезть со своим уставом в чужой монастырь. Это подтвер­дили и плачевные попытки Михаила «зомбировать» семгу суперуловистыми, по его словам, интрудерами, при виде которых впадает в ступор большин­ство зубастых рыб близ Магадана. Между прочим, с похожими же «сквидами», а это, как я понял, было первое поколение интрудеров, портил себе настрое­ние пару лет назад в нашем лагере один американец, отличный, кстати, бросальщик. Ну никак не мог успокоиться и впустую полоскал своего чудо-каль­мара в варзинских водах вплоть до того момента, когда я, чуть с ним не подравшись, привязал-таки «золотого убийцу». Заброса через три к последнему «прилипла» приличная рыба, что, впрочем, не стало причиной того, что сквид смог наконец-то высохнуть в коробке упрям­ца. На последнего мне походить никак не хотелось, и я издал истошный вопль возмущенного нахлыстовнка. Похожий вопль я последний раз имитировал, когда третий раз подряд украсил своей единственной в то время мушкой ветвистое дерево за своей спи­ной. Крик был услышан, и в мой почтовый ящик упало несколько успокаивающих писем с фото­графиями забавных зверьков, которые впоследствии оказались требуемыми мне имитациями пиявок, рыбок и водоплавающих крыс. Огромная благодарность Алексею Чайковскому за предель­но подробное описание мушек и своего опыта и Володе Тюрину, оперативно откликнувшемуся и впоследствии чудесно оказавше­муся моим гидом, проводником и собутыльником. Также большое спасибо всем остальным, утешавшим меня в том плане, что все равно ничего не поймаешь, так хоть на Дальний Восток посмот­ришь. Но самый большой вклад, как оказалось, внес в мое обра­зование мой друг Макс Мамаев, который умудрился впервые пощупать тайменя в Сибири на два месяца раньше меня. Он при­слал мне, причем уже с Поноя, фотографии своей самой удачной резиновой мыши, что и оказа­лось причиной всех моих успехов в предстоящей поездке. Сразу скажу, что, навязав благодаря вышеперечисленным источни­кам разных стримеров и пиявок, мышей я оставил напоследок. По опыту ловли семги на сухие мушки я понимал, что это самое сладкое, но и самое нерезульта­тивное занятие. Это подтвержда­ли и собственно советы, и отзывы уже подержавших тайменя в руках рыболовов. Рекомендаций по ловле на мышек нахлыстом было мало, и в основном они касались ловли ленка ночью. Это было слегка непонятно, потому как каждый «чайник» в России типа меня, видевший тайменя на картинке, точно знает, что брать его надо только на мыша. Даже Макс, приславший мне имита­цию, написал, что поймал на нее только три достойных рыбы, хотя у него ее было немало. Но, прав­да, добавил, что один из них у него был самый большой, кроме того, «мышкование» принесло самые большие и яркие впечат­ления с новой рыбалки. Ну вот и я хотел всего самого большого и яркого и связал трех, подобных Максовским, мышей на самых своих больших лососевых крюч­ках Partridge № 3/0.

Я в принципе люблю круп­ные приманки, и довольно часто люди поражаются, насколько большие «Колли Доги» и «Голден Киллеры» лежат в моей лосо­севой коробке. Но тут... То, что получилось, меня порадовало. И не только меня. Моя девушка и друзья громко смеялись, а собака безумно хотела поиграть с новой мышкой, благо опыт убиения полевок и крыс у нее уже был. Впервые в жизни у меня не смог закрыться «флайбокс». Даже с одной хвостатой. Пришлось для мышей использовать специаль­ный тубус из-под ракетницы. В общем, я начал догадываться, почему у нахлыстовиков такие приманки не в большом почете. Вспоминая, как тяжко мне быва­ло расправить подлесок с кар­ликовым парусящим бомбером. я с тихой грустью смотрел на своих резиново-меховых грызу­нов. Я чувствовал себя Церетели от нахлыста и вяло отметал внут­реннюю критику, шептавшую об опасности гигантомании в искусстве. Все же даже щучьи приманки меркли пред объем­ностью моих ваяний.

Забежав вперед, скажу, что впоследствии не обнаружил полного сходства своей крысы с мышью Максима, когда увидел последнюю воочию. Но види­мо, обе модификации имеют главные необходимые свойства: плавучесть, ненамокаемость, приемлемые полетные характе­ристики и наконец симпатии со стороны подводных любителей мышатины. Также отмечу, что все классические мышки подоб­ных размеров из стриженого оленьего меха полностью усту­пали по всем вышеперечислен­ным параметрам моей хвостатой. Даже с проложенной по телу пенкой и смазанные флотантом, они быстро намокали, тяжелели и зарывались под поверхность воды. Ночью же контролировать плавучесть искусственных гры­зунов нет никакой возможнос­ти, как, собственно, и сушить их холостыми забросами. Так что вопрос впитывания воды стоит очень остро, а представленная читателям модель может бросать­ся в бурлящую воду хоть целый день, без перерывов на сушку и отжим. Единственное, чем в луч­шую сторону отличались класси­ческие мыши из оленя от моей, так это их суперреалистичность. Мастера-мышевязы приторо­чили им и полукруглые ушки, и глазки-бусинки, и кожаный хвостик. Помимо этих неоспо­римых достоинств, они имели вполне натуральную окраску. Но, видимо, наличие у мыши ушей не делает се более привлекатель­ной в глазах лосося. Зато, понят­ное дело, наверняка повышает шансы быть удачно проданной.

Мои же уродцы, к сожалению, были похожи на натуральную мышь не больше, чем любой из американских Микки-Маусов. Что ж, благо цели наживы у меня не стояло, да и эксперименталь­ный тираж был для этого слиш­ком мал. В общем, наконец я вылетел в Хабаровск, впервые не предоставив никаких ветери­нарных справок на провозимых мною животных.

 

Ожидание чуда.

 

Что чувствует каждый рыбо­лов, направляясь на новое для него место, а тем более так дале­ко, думаю, нет нужды описывать. Фантазии нескромны и поэто­му сильно воодушевляют, более опытные компаньоны, подначи­вая, многозначительно и уверен­но разводят руками. И ты уже начинаешь опасаться за то, что как там бэкинг и леска на повод­ки, и начинаешь судорожно вспоминать год их рождения на этот свет. Тем более, как в моем случае, едешь-то не за плотвой, а за жуткой и не известной боль­шинству европейцев рыбе, «хозя­ином сибирских рек», крупней­шему лососевому виду, ну и там обладателю разных других штампов и легенд — тайменем. Что еще, безусловно, будоражит, так это совершенно новая для меня рыба. А как ее за хвост брать, а если 40 кг прицепится, а не уку­сит ли, а там еще ленки и щука амурская. Фантастика. Какое удовольствие осознавать, что кого и какого бы веса ты не поймал в первый день, это будет, без­условно, твоим личным рекордом по этому виду. А ведь в прошлом году я отметил скорбную годов­щину — 10 лет с того момента, как я поймал свою самую боль­шую семгу. И за все это время не попалась ни одна крупнее хоть на 100 г. Хотя, скромничать не буду, предпосылок для поимки хоро­шего экземпляра было достаточ­но. Но — увы и ах! А тут — какие перспективы!

Не буду утомлять читате­ля описанием дороги. Скажу одно — из Питера добираться на речку Дальнего Востока долго. Настолько, что к концу перелета сумки с виски начинают заметно легчать, а таймени в рассказах начинают неприлично походить размерами на синих китов. Итак, наконец-то мы на Кете. Река вроде имеет и другое название, но в европейской части эту дальне­восточную речку предпочитают называть именно так. Река уже легендарная, это один из прито­ков Амура, и в последнее время про нее написано не единожды. И спиннингисты, и нахлыстовики в один голос утвержда­ют о реальных шансах поимки здесь действительно крупного тайменя. Что же, увидим. Сразу скажу, что практически на всем протяжении участка реки, что мы успели проплыть за неде­лю, места для ловли нахлыстом просто изумительные. Берега из мелкой гальки, плавно уходящие в воду, как правило, отсутствие на них растительности и ком­фортная ширина реки, особенно в верхней части, делают нахлыстовика счастливейшим челове­ком. Поверьте, после Кольского полуострова с его скользкими валунами, холодной водой и кустами прямо за спиной я на Кете просто отдыхал. Честное слово, во многих местах можно было ловить просто в ботинках. Нахлыстом. заметьте, и даже одноручннком! Оговорюсь, что на реке наша компания была в середине сентября, с погодой в общем повезло, но гиды все ж сказали, что уровень воды был ниже обычного в это время. Поэтому обещать, что там всегда так прелестно, не буду.

 

Тренировка на ленках.

 

В первый же вечер мне уда­лось искупать своих мышек. После затянувшегося ужина был дан сигнал «Ленок», и мы, схва­тив удочки, начали мышковать. Я умышленно говорю — начали рыбачить, а не собрались и отпра­вились на рыбалку. Потому как вейдерсы никто не захотел зано­во напяливать, а все желающие в модных ботиночках отошли от приятно освещенного стола к реке. Это метров двадцать. Не знаю, поймете ли вы меня, но я от одного этого испытал кайф. Из-за специфики своей работы я минимум три месяца в году нахожусь в вейдерсах. И эти резиновые шта­нишки с одеванием-переобувани­ем меня порядком уже достали. А тут такой комфорт. Даже ботинки не намочил. Ширина реки была явно менее 30 м. поэтому даже ночью с галечного берега мой резиновый грызун бодро проде­лывал путь почти от берега до берега. До этого ночью нахлыстом мне ловить не доводилось, так что это был мой первый опыт. Ловля очень интересная и необыч­но романтическая. Кромешная тьма, силуэты противополож­ного берега слабо угадываются, кидаешь просто в неизвестность. Ощущения кардинально изменя­ются, «видео» практически ника­кого, зато здорово обостряется «аудио»-чувствительность. Ночи все были как на подбор безвет­реные, так что стоишь и впи­тываешь все звуки, издаваемые рекой. Ленок, питаясь ночью, ведет себя довольно активно, и частенько шлепки по воде от его разворотов и атак предваря­ют непосредственно тактильные ощущения поклевки. В общем, очень интересно, чувствуешь, что река живет, и слышишь не толь­ко кажущимся ужасным грохот падения «Виндкатера» с мышью на воду, но и живое присутствие рыбы. Кстати, еще один из несо­мых плюсов — совершенно не видишь огрехи забросов и. вклю­чая воображение, наслаждаешь­ся своей мифически идеальной техникой.

Боевое крещение новенькой мышки не заставило себя долго ждать. Первые леночьи зубы впи­лись в нее уже после нескольких проводок. Вообще, честно говоря, правильно выбранное место и время после заката никому не позволяли уйти с реки неудов­летворенными. Ленка в Кете много, и поймать его не составляет какой-нибудь серьезной проблемы. Особенно в темное время суток, хотя днем он, быва­ло, и капризничал. Проблемка была в другом — сопротивление ленка при вываживании. Первый мой в жизни ленок напомнил мне вытаскивание небольшой ветки, запенившейся за мушку. Практически до самого берега у меня были сомнения по поводу жизнеспособности зацепленною объекта. И только после включе­ния налобного фонарика они про­пали. Это был тупорылый ленок. Таких лентяев я давно не ловил. Представляя ихтиофауну, с кото­рой мне предстояло встретиться, я рисовал привычную схему, где крупных рыб типа семги представлял таймень, а более мелких, но отнюдь не слабых кумжаков. — ленки. В принципе все пример­но так и оказалось, но только не случилось, что ленки хоть как-то походили активным сопротивле­нием на благородных форелей. В Кете есть и другой вид ленка — острорылый, вот тот значитель­но активнее своего собрата, но с кумжей сравнивать его все равно смешно. Обе формы ловятся как вперемешку, так и местами разде­льно, но к концу поездки в первые секунды после поклевки можешь уверенно сказать, какой из лен­ков тебе прицепился — настолько у них разное поведение при выва­живании. Острорылый, тот, что поактивнее, к сожалению, клевал реже и был мельче своего тупо­рылого собрата. Самый крупный ленок за поездку попался Стасу Горбунову и весил около 6 кг. Впечатляющий размер, при учете того, что в среднем любой ленок не превышает 1.5-2 кг.

Про ленков закончу, не они все же персонажи названия статьи. Добавлю лишь то, что для успеш­ного ночного мышкования вам нужно очень немного. Заброс поперек реки хотя бы на десять метров, налобный фонарик для рассматривания и освобождения от крючка трофея, любая плавающая приманка (я ловил даже на поппер для басса) и, собственно, рыбная дальневосточная река типа Кеты. Замечу также, что при ночной ловле ленка попа­даются и таймени. Но они были малочисленны и очень скром­ных размеров. По крайней мере наши ночные уловы тайменя не шли ни в какое сравнение по количеству и весу экземпляров с дневными.

 

Мой первый таймень.

 

Ночная ловля на мышку мне понравилась, и на следующий день я решил посмотреть воо­чию, как она ведет себя в воде. Тем более. Макс написал, что не заметил какого-то равноду­шия тайменя к дневным заплы­вам грызунов. Так что шансы у меня были, тем паче день выдал­ся довольно пасмурным. Как моя мышка ведет себя в воде! Это просто бальзам для глаз. Я очень люблю половить семгу на бомберы или трубки типа «хич», но они по сравнению с мышью просто грязные надувные пузы­ри на фоне красавицы-яхты. Нет никаких потуг разглядеть слабую борозду в водной ряби, что часто происходит с намокшим и полузатонувшим бомбером. Мышь бороздит поверхность воды как крейсер, который невозможно не заметить. Совершенно не нужно заботиться об ее сушке и судо­рожно искать место взглядом, где она плывет. Она всегда на виду, чему, собственно, способствуют, прямо скажем, не супердаль­ние забросы и характер течения Кеты — это обычно ровная и плавная струя без стоячих волн и барашков. Бросание этого ре­зинового парохода, — пожалуй, единственная «ложка дегтя» в мышковании. В остальном ловля на эту поверхностную приманку доставляет массу наслаждения, даже при отсутствии поклевок. А они не были такой уж редко­стью. Ленки исправно клевали, пусть не с такой же жадностью, как прошедшей ночью, но ску­чать не давали. К тому же, даже не дотрагиваясь до приманки при атаке на мышку, они доставля­ли огромное удовольствие своей активностью. Частенько прихо­дилось делать несколько забро­сов для одной рыбины, прежде чем мышь скрывалась в ее пасти под воду. А бывало, и несколько проводок подряд сопровождались яростной атакой. Прямо говоря, дневной клев ленка, безусловно, был более капризный, нежели ночью, но, тем не менее, вчистую не прекращался никогда. И вот при очередном забросе — пок­левка, и я вытаскиваю на свет еще одного любителя хвостатых. Только совсем уж маленького, меньше килограмма, наверное. Разглядев его поближе, я понял, что размер — не единственное его отличие от предыдущих трофеев. Это случилось! Я поймал первого в своей жизни гиганта сибирских рек! Вот он, таймень, я держу его в своей ладони!

Я сижу с трофеем на гальке, а Стае и наш гид Володя Тюрин, видимо, опасаются ко мне подходить. Еще бы, вчера в их рассказах не было места таким экземплярам. Вес трофеев закан­чивался минимум на «дцать», а на вопрос к гуру, бывают ли маленькие таймени, меня одари­вали отеческой сочувствующей улыбкой. А теперь им нужно меня фотографировать, ведь это же мой первый таймень, просто так не выпустишь. В фантазиях меркнет картинка со старинного альманаха «Рыболов-спортсмен» с маленьким человечком на фоне силуэта громадного хозяина сибирских вод...

Первый, если можно так ска­зать, таймень отпущен, и опроки­нута рюмка за начало. Конечно, оно не сильно воодушевляет, но можно найти и положительные моменты. Меньшего тайменя я уже скорее всего не поймаю, и моя мышь оказалась вполне рабочая, можно ловить. Так оно все и оказалось.

 

Почему мышь.

 

Мельче лосося не поймал не только я, но и никто в коман­де, а благодаря моим резиновым грызунам я выловил 100% своих остальных пойманных в эту поездку тайменей. Случилось так не потому, что я не ловил на всякие стримеры, пиявки и интрудеры. А благодаря тем момен­там, которые выяснились при ловле на последних. Оказалось, что бросаться громадными мок­рыми  приманками с тонущим шнуром ненамного приятнее и дальше. Кроме того, крупные кролики со свинцовыми гла­зами, изображающие пиявок, норовили постоянно запутать­ся и плыть, свернувшись клуб­ком. Кроме этого, при попытках половить глубже обнаружилось неуемное желание лохматых приманок остаться навеки в при­токе Амура. Дерева в последнем хоть отбавляй, и при всем жела­нии отцепиться от подводного топляка, а тем более разогнуть такой крючок, шансов мало. Все это можно было бы пере­жить, но удовольствие от хватки и вываживания ленка на стри­мер сводится почти на нет бла­годаря отсутствию зрелищности реального сопротивления.

В общем, могу сказать, что я посвятил в этой поездке ловле на мышь гораздо большее время, чем ни что-либо иное. Хотя у напарников и таймени периодически попадались на стримеры, у меня не вызывало желания по­святить долгое время такой под­водной рыбалке. Обычно экспе­рименты с тонущими шнурами ограничивались парой часов, с принесением в жертву Нептуну очередной мушки. Опять же то, что таймени попадались на мышь более-менее регулярно, не давало поводов надолго менять приман­ку. Замечу также, что в первые дни, когда река еще была совсем узкой и неглубокой, мышка при­носила мне тайменей больше, нежели ловили спиннингисты. Правда, хвастаться размерами не приходилось. 6-8 кг было преде­лом в начале нашего пути. А это, как заметил руководитель наше­го проплыва по бездорожью Олег Абрамов, вовсе и не таймени, а... В общем, не буду я вам говорить, как он их называет.

А вот настоящая рыбина при­цепилась мне на мышку ранним, очень  туманным утром, когда наши рафты были почти готовы отчалить для дальнейшего сплава вниз по реке.

В принципе наши гиды пос­матривали на мое увлечение мышками довольно снисходи­тельно. Хотя у каждого из них в коробке имелись такие образ­чики, по сравнению с которыми мои мышки казались зародыша­ми грызунов. Эти монстры были обшиты настоящими шкурками и имели такие размеры, что, ска­жем, настоящие белки при встре­че с имитациями вполне могли бы захотеть создать семью. Но почему-то жертвы генетических опытов по скрещиванию пено­пласта и шерсти в ход гидами пускались редко. Видимо, то, что большинство «крупняка» в исто­рии было поймано на глубине и спиннингом, не дает по-настоя­щему поверить в мышь. Тем не менее, мой монстр прицепился на последнюю, и хватка его была довольно жадная. Можете себе представить, какие испытываешь чувства, когда громадная рыби­на хватает прямо с поверхности совсем немаленькую приманку. Прямо на глади воды возникает воронка, куда начинает проваливаться мышь, появляются края челюстей и пасть захлопывает­ся. Поверхность воды вскипает, когда таймень, разворачиваясь, пытается уйти на глубину. Просто здорово! Это, поверьте, главные, по крайней мере для меня, впе­чатления, которые я получил от ловли тайменя. Дальнейшее вываживание было довольно вялое, без сильных рывков, а тем более свечек, просто выкачива­ние крупной рыбы. Конечно, при разворотах тайменя катушка потрескивала, но критических моментов и потных рук у меня не было. Это все с учетом того, что поводок использовался с раз­рывной нагрузкой 25-30 фунтов и катушка у меня без тормоза. Так что истории бывалых о фан­тастической силе тайменя мне показались сильно преувеличен­ными, либо люди просто семги не ловили. Но с этой рыбиной мне обниматься не пришлось, равно как и фотографировать­ся, хотя, как назло, фотографов на берегу было как папарацци в Каннах. На память мне остались только фото «smoke on the water» и обслюнявленная, порядком пожеванная резиновая мышка. Последняя была выплюнута тай­менем уже недалеко от берега, когда он, видимо, решил, что наше знакомство уже было доста­точно близким и стало докучать. Криминального в вываживании ничего не было, просто обычный сход. Это был, кстати, единствен­ный мои таймень, свалившийся с крючка, ну, и как полагается, самый крупный. Гиды оценили его килограммов в двадцать, но пусть этот заявленный вес будет на их совести.

 

Несколько полезных советов.

 

Олег мне сразу объяснил, что я лох и «сечь» мне надо было силь­нее. Это вполне похоже на прав­ду, потому как при ловле семги подсечкой я не сильно увлекаюсь и втыкаю крючок с довольно уме­ренной силой. Более того, хотя сходов ни до, ни после этого тай­меня у меня не было, я с удивле­нием заметил нежелание тайменя отдавать приманку даже на бере­гу. Если семга сразу после под­сечки старается с открытой пас­тью освободиться от приманки и уж на берегу явно не выказывает желания владеть ею, то таймень в точности до наоборот. Кроме того, челюсти у последнего очень сильны, то же самое можно ска­зать про его чувство жадности.

Мышек с их одинарным крюч­ком, бывало, просто не извлечь из пасти тайменя без помощи плоскогубцев. Раздвинуть челюс­ти рыбы без инструмента крайне тяжело. В связи с этим хорошая подсечка видится мне не лиш­ней, потому как при сильной хватке пористого материала, из которого изготовлена мышь, сдвинуть последнюю во рту тай­меня представляется пробле­матичным. Еще одну причину возможной потери рыбы вижу в явной несоразмерности крючка и пасти тайменя. Гигантские, как мне казалось, одинарные крючки № 3/0 смотрятся на фоне головы хорошего экземпляра как «заглотыши». Явно просится размер покрупнее, но здесь нужно будет уже учитывать их вес. Потому как возможности искусственного грызуна летать и плавать тоже не безграничные.

Кстати, настоящей плывущей мыши за неделю я не увидел ни разу, а на берегу всего лишь единожды. Но в их количестве в тех местах сомневаться не приходится, так же, как и в гаст­рономических предпочтениях речных лососей. Практически в каждом ленке, взятом для еды, была мышка, а иногда и не одна. Мальков же  в желудках было совсем мало. Тайменей за поез­дку мы ни одного не убили, за что отдельное уважение органи­заторам этой рыбалки. Позиция Олега Абрамова по этому поводу была довольно жесткая. И хотя из нашей компании никто осо­бенно не горел жаждой крови, все же многим еще голодающим гражданам показать такой подход к сохранению рыбы — совсем не лишнее. Вообще страшно поду­мать о ситуации, когда всю рыбу бы убивали для еды. Минимум для этого пришлось бы иметь еще одну лодку. Ведь только один (правда, крупнейший за поездку) таймень Палыча был за 30 кг, а несколько штук было за 20. Крупные рыбы были пойманы спиннингистами. На мушку, к сожалению, единственный свой шанс поймать монстра я не реа­лизовал. Добавлю, что таймени, видимо, редко берут в «заглот», так как, благо, ни одной закровившей рыбы у нас не было. И это несмотря на впечатляющие пасти трофеев.

Крупнейшего своего и нако­нец-то зачетного тайменя я поймал весом 13.5 кг, причем на двухсотметровом участке, который помимо моих двух принес еще трех экземпляров участникам сплава. Это случилось в послед­ний день нашей экспедиции, так что я остался доволен. К тому же вечером того же дня окончатель­но умерла моя последняя мышка. Просто практически развалилась на части. Это нужно будет учесть отправляющимся в такую поез­дку без вязального станка или с недостаточным запасом мушек. Таймешачьи зубы и довольно интенсивная ловля убили три мои мыше-мушки за неделю вчистую. Пенка рвется лососями в клочья, хотя она и представ­лялась мне довольно прочной. Нитки тоже с такой конструк­цией слабнут, хоть я и всячески укреплял их, вязал все-таки для себя, любимого. Несмотря на это, на реке несколько раз был произведен необходимый профилактический ремонт при­манок. Муховязальным стан­ком выступала довольно слож­ная конструкция, состоящая из плоскогубцев Leatherman и гида Володи Тюрина. Все-таки гиды на реке — очень полезная вещь.

Хочу  выразить признательность всем участникам сплава за отлично проведенное время на рыбачке и в лагере. И отдельную благодарность Стасу Горбунову, без приглашения которого смот­реть бы мне до сих пор, взды­хая, на картинки с тайменями. Так Дальний Восток стаи мне не таким уж и дальним.

Напоследок скажу, что ловить на мышку в такой реке, как Кета, можно практически везде без исключения. Характер течения реки в большинстве мест, приемлемая ее ширина и глубина, а также места стоянок лососей позволяют при желании вообще не менять плавающий шнур и сухую мушку на что-то другое. Повторюсь, что, конечно, пишу только о том вре­мени, когда был там и о низком уровне воды. Так что очень сове­тую нахлыстовикам, особенно не избалованным ловлей на сухую мушку, половить тайменя на мышь. Впечатления действительно стоящие. Удачи.

 

Мышь.

 

Крючок: № 3/0, Partridge Bartleet Traditional Salmon Fly. Думаю, можно использовать любой другой с не меньшей про­чностью и необходимой длиной цевья

Монтажная нить: 6/0, черная Uni-Thread. Можно и толще. Мушка крупная, а усилия при закреплении жесткой «пенки» довольно значительные

Хвостик: полоска шкуры черного кролика. Под основание хвостика, около крючка, приклеивается тонкая узкая полоска из «пенки», препятствует захлестыванию хвостика за крючок. 1,5-2 см «пенки» достаточно. Клей Super Glue

Тело: натуральный мех оленя и черная «пенка». Я также использовал и черный бактейл. Долго не мог найти подхо­дящую «пенку», оказалось, что все это время она была под рукой. Как ни смешно, коврик для компьютерной мыши оказался также отличным материалом для имитации ее же тела. Куски вырезаются в форме капли. Последний, изображающий голову, длиннее предыдущих и с узким, продолговатым «носом»

Глазки: Spirit River, Tape Eyes Pearl Orange 4,5. Самый бесполезный и дорогой элемент на мушке. Ценен только тем, что это по-настоящему моя оригинальная идея. Придает мышке эксклюзивное выражение морды и даже некоторую симпатичность. Смотрится в воде неповторимо. Если кто-то будет клеить, желательно покрыть глазки лаком в несколько слоев. Хотя все равно отлетят.

Статья опубликована с любезного разрешения редакции журнала "Нахлыст"